23 элула 2754 года

Здравствуй, дорогой читатель! Сколько же бед выпало на мою голову! Я понимаю, что действую согласно велению Б-жему, но мне так не хочется покидать родную землю...

Со мной около 600 человек. Это самые лучшие подчинённые, о которых только можно мечтать.

Как бы это ни было грустно, но, пока мы отступали, несколько раз разведывательные отряды царя Саула нагоняли нас. Мы не хотели сражаться... Но нам пришлось. Мы старались, чтобы было как можно меньше жертв, но этого очень сложно достигнуть, когда на тебя нацелен лук.

О, как бы я хотел примириться с Саулом, но, видимо, это невозможно. Даже узнав о том, что я мог убить его тогда в пещере, он не осознал, что я не желаю его смерти, а только, наоборот, ещё больше разъярился.

Его люди загоняют своих лучших коней, лишь бы догнать меня... Как это глупо... Царь совсем забыл о другом враге, который уже знает о начавшейся междоусобице и сейчас лишь собирает силы, чтобы вонзить свои зубы в шею еврейского народа.

Неделю назад я решил, что, перед тем как покинуть Израиль, увидеть лицо того, кто уничтожает всё то, что он сам и построил же, того, по чьей вине я покину землю своих предков...

Приказав своим людям двигаться дальше, я под предлогом того, что я ушёл на разведку, отстал от отряда и поскакал в ту сторону, где должен был располагаться лагерь Саула.

Я понимал, что это очень рискованно, но я не мог по-другому. Наверное, ни царь, ни его подданные не ждали, что на них кто-либо нападёт, потому что на выходах из лагеря не было ни часовых, ни охраны. Решив, что под покровом ночи меня никто не узнает, я встал и не спеша пошёл в ту сторону, где, как я думал, находится центр лагеря.

Я прошёл мимо нескольких палаток и костров, у которых лежали уставшие от утомительного пути солдаты. В некоторых из палаток слышались оживлённые беседы.

Один раз я остановился около одной палатки, чтобы подслушать, о чём говорили воины. И я пожалел об этом, ибо из их беседы мне стало известно, что Саул отдал мою дорогую Михаль в лапы другого мужчины. Я был в ярости. Стараясь успокоиться, я поднял голову и взглянул на небо. Оно же, как обычно, ответило мне мерцанием мириад маленьких огоньков. Постояв так пару минут и успокоившись, я продолжил свой путь.

Через пару минут я уже был у того костра, у которого возлежал царь. Мне было очень странно то, что около него не стояло охраны, охранявшей "царский сон".

Несколько минут я просто смотрел на него. Во мне пылало желание прирезать его, но почему-то я знал, что если я так поступлю, то всё, что я делал до этого, будет бесполезно. Поэтому  я просто сел по другую сторону костра и наблюдал. Чего я ждал? Сам не знаю.

Просидев так около часа, я медленно встал подошёл к новому царскому плащу и вырезал круг на том месте, где приблизительно должно было находиться сердце. Затем я вонзил клинок около головы царя и неспешным шагом отправился в свой лагерь.

Сегодня я окончательно покидаю Израиль и отправляюсь к царю Анхусу, чтобы испросить его о предоставление мне укрытия. Иронично. Я буду просить приют у того, у кого хотел отобрать всё.

Думаю, что теперь у меня не будет времени на ведение дневника, и это моя последняя запись.

Поэтому, дорогой читатель желаю тебе всего самого хорошего, чего только можно пожелать и говорю: "До встречи!"

25 тамуза 2754 года

Здравствуй, неизвестный читатель! Прошло так мало времени, а кажется, что   бездна находится между мной и тем моментом, когда я вместе с моей любимой Михаль гулял по дворцу и радовался жизни. Теперь же вся моя жизнь - это попытка скрыться от царя Саула. Хоть Г-сподь и указывает мне мой путь, я устал, я уже готов сдаться царю и выпустить всё на волю и отдаться на волю бешеному течению жизни.

Приехав в Адолламскую пещеру, я встретил множество людей, желающих остаться со мной и подчиняться мне. Вначале я уговорил уехать своих родителей к моавитянскому царю, с которым я договорился об укрытии своих отца и матери. Затем я собрал людей и решил обсудить со всеми план наших дальнейших действий.

Но в самом разгаре обсуждения к нам пришёл пророк Гад и сказал, что у него послание Б-жие, что Он желает, чтобы я шёл в земли Иуды. Так завершилось это обсуждение.

Когда же я и мой небольшой отряд прибыл на место, которое Г-сподь указал мне. Я уединился на 1 день и просил Г-спода об ответе на вопрос: что мне делать дальше?- и я получил его. Мне и моим подданным предстояла битва за Кеиль, которую мы с Б-жьей помощью выиграли.

Но об этом очень скоро узнал Саул и, собрав войска, выступил с ними дабы убить меня. Я был в отчаянии и не знал, что мне делать. У меня было два выхода: либо покинуть страну, либо сдаться на милость царю.

В плену меня ждала смерть, поэтому, собрав своих людей, я объявил им, что покидаю страну и пойму, если кто-то решит остаться в Израиле. В Кеиле остались только больные и раненые, хотя они тоже хотели пойти с нами. Такая преданность тронула меня, и я обещал, что вернусь за ними.

За день, в который было назначено покинуть город, я, отдав необходимые распоряжения, отправился в горы, окружающие город, чтобы в последний раз посмотреть на эти чудесные места.

Ночью я увидел странные огни и решил подобраться поближе. Это был отряд Саула. Самого же царя я увидел заходящим в небольшую пещеру около лагеря и решил следовать за ним. В пещере было очень темно, и единственное, что её освещало, - это свет от факела царя. Я подобрался поближе и увидел плащ Саула, небрежно скинутый около камня, за которым, я полагаю, был и сам царь.

Я достал свой кинжал, который всегда носил с собой, и отрезал небольшой кусочек от плаща. Забрав этот кусок, я поспешил обратно в город, где отдал приказание о немедленном выступлении, объяснив причину коего.

Сейчас я нахожусь на границе между двумя странами: Филистимлянским царством и Израилем. Вот такие события происходили со мной в течение всего этого времени...

25 нисана 2754 года

Как и говорил Ионафан, царь хочет меня погубить. Начну с самого начала событий.

3 нисана, когда на небе только появились три звезды, меня разбудила Михаль. Она сказала, что услышала странные шаги и ей страшно. Прислушавшись, я тоже услышал шаги, это были шаги людей, одетых в тяжёлых доспехи. Я сказал об этом Михаль и приказал ей лечь спать. Она же забеспокоилась ещё больше. Вскочив с кровати, она закрыла дверь на замок и сказала, что это люди её отца и что они убьют меня, если я не убегу.

На минуту она исчезла за дверью в своей комнате. За это время я оделся и подошёл к окну. На дворе стояла ночь, тёмная и такая загадочная. Но времени ударяться в лирику не было.

Михаль, вынырнувшая из своей комнаты, несла в руках верёвку, связанную из покрывал, затем , подойдя ко мне и отдав мне верёвку, она сказала, что в случае чего я должен буду вылезть в окно и спуститься по этой верёвке вниз, а затем пойти в конюшни, где меня уже ждёт готовый конь, и ехать в Раму к пророку Самуилу. Я был немного шокирован, я подошёл к Михаль и обнял её так нежно, как никогда не обнимал, и сказал, что люблю её.

Столь нежную сцену прервал грубый стук, раздавшийся в тиши лунной ночи.

-Кто в столь поздний час пожаловал в мои покои?

-Открой, Давид. Я всё знаю о твоих планах и не дам тебе их исполнить. Ты сядешь в тюрьму и никогда из неё не выйдешь!-услышал я голос разъярённого царя.

-Саул, ты не прав. Я никогда ни о чём подобном не помышлял. Но если ты уже не способен отличить истину от безумства, то я ухожу, и с этой самой минуты я больше не твой подданный. Прощай, обезумевший царь...

С этими словами я выпрыгнул в окно и, быстро держась за веревку, привязанную к кровати, спустился вниз. В комнате послышался треск дерева, а затем крики разъярённого царя. По всему дворцу начали зажигаться огни.

Но продолжать наблюдать за тем, что происходило в здании, не было времени. Я побежал к выходу. Стража, видимо, не знала о замысле царя, поэтому пропустила меня без лишних вопросов.

За несколько минут я добежал до конюшни, и, как и сказала Михаль, меня там ждал конь. Без лишних промедлений я вспрыгнул на его спину и ударился в бега.

В течение нескольких дней я не останавливаясь скакал в Раму. Люди не отказывали мне в ночлеге, пище и конях, которых приходилось менять, ибо ни один конь не мог выдержать такого долгого бега.

Доехав до Рамы, по совету Самуила я поехал в Нову, где под предлогом исполнения тайного поручения царя получил хлебы, предложения и меч Голиафа от священника Ахимелеха.

На данный момент я держу путь в пещеру Адолламскую, где собираю всех своих родственников и недовольных.

В пути до меня доходили слухи, что царь обвинил Ионафана в моём бегстве и хотел его даже казнить, но одумался. Затем он обвинил и казнил священников из Номвы. Бедный Израиль, какие ужасы ещё ожидают тебя?

 

26 адара 2754 года

Вчера на пиру произошло то, о чём я не могу ни написать. Как обычно, вечером царь в своём дворце собрал своих придворных и устроил пир. На нём присутствовали и я с Михаль.
Ближе к полуночи, когда все гости были пьяны, да и сам царь был на веселе слабо отдавал отчёт своим действиям (по крайней мере, я надеюсь на это), я решил сыграть на арфе какую-нибудь хвалебную песнь в честь царя Саула. Но стоило мне взять в руки арфу, как царь вскочил с трона, схватил у близстоящего охранника копьё и метнул его в... МЕНЯ! Лишь только то, что я мало выпил и видел то, как царь  схватил копьё и прицелился, спасло меня от неминуемой гибели.
Все гости были в ужасе. Царь же медленно сел обратно на трон и приказал всем гостям расходиться по домам. Я приказал страже проводить Михаль до дома, а сам нагнал уже выходящего из дворца Ионафана. Между нами произошёл такой разговор:
-Ионафан, Ионафан...подожди меня...-кричал я.- Зачем твой отец запустил в меня копьё???
-Эххх...Давид, ты как был наивным юношей, так им и остался. Царь завидует твоей славе среди народа и думает, что ты хочешь захватить власть.  Он уже неоднократно допрашивал меня о том, что ты задумал, но ты и сам понимаешь, что мне ему нечего сказать, ибо ты не помышляешь ни о чём таком...
-Но это же абсурдно... Всё, что я делаю, я делаю ради блага народа Израиля, - не веря в то, что говорил Ионафан, ответил я.
 -Это правда, мой дорогой друг, но царь отказывается этому верить. И мой тебе совет: беги, беги так далеко, как можешь, иначе произойдёт трагедия. Давид, поверь мне, царь уже всё решил и лишь ждёт удобного момента, чтобы расправиться с тобой...
-Спасибо тебе, Ионафан. Я подумаю над твоими словами. До завтра.
-Будь мужествен, Давид, грядут тёмные времена, - и он крепко сжал моё плечо в знак дружбы. 

23 адара 2754 года

Прошло несколько месяцев, и я понимаю, что чуть не допустил, наверно, одну из самых больших ошибок в своей жизни. Сейчас самое важное для меня - это улыбка моей дорогой Михаль.

Хотя иногда мы и не видимся с ней неделями, я по ней очень тоскую. Зато когда мы вместе, моему счастью нет предела.

Как же так получилось, что между нами возникло такое нежное чувство? С самых первых дней после свадьбы я начал понимать, что Михаль отличается от всех девушек, которые были у меня до неё. Она ничего от меня не требовала, старалась как можно меньше меня тревожить, делать всё, что я просил, лишь бы угодить мне.

Вначале это у меня вызывало лишь улыбку, но потом я понял, что незаметно для самого себя я  привязался к ней и даже полюбил, но не той страстной и уничтожающей всё на своём пути любовью, а такой же кроткой и тихой, как и сама Михаль. Но это даже лучше, потому что я думаю, что такая любовь может выдержать намного больше препятствий на нелёгком жизненном пути и не исчезнуть...

А теперь я тоскую по Михаль каждую минуту, нет, секунду, которую провожу вдалеке от неё.

25 тевета 2754 года

Вчера весь день длился пир в честь моей женитьбы на Михале. Михаль оказалась очень хорошей девушкой. Она знала о моих чувствах к её старшей сестре, поэтому старалась по возможности меньше быть рядом со мной, чтобы не раздражать меня.

Это произвело на меня довольно сильное впечатление, не каждая девушка в день свадьбы старается избегать жениха, потому что знает о его чувствах к другой...

Ионафан, который был в курсе как моих чувств, так и чувств своих сестёр, сказал мне очень интересную фразу: "Оторви свой взор от той, которая тебя любит за внешний блеск, и обрати его на ту, которая любит тебя за то, что ты есть". Кажется, до меня начал доходить смысл его слов. Он говорил мне о том, что Мерав не любила меня, а всего лишь хотела быть рядом с "Победителем Голиафа" и "Сладкозвучны певцом царя"... Это неприятно. Почему я сразу этого не понял? На самом же деле по-настоящему меня любила Михаль, но из-за своей кроткости она не посмела сказать мне об этом. Да и почему она должна говорить была об этом первой?  А вдруг у нас с ней что-нибудь да получится?

Ну, да ладно... Поживём - увидим.

15 тевета 2754 года

Сегодня со мной произошло удивительное событие. После сражения я со своим отрядом воинов вошёл в небольшое еврейское поселение, чтобы попросить у жителей воды и еды. Мы не спеша ехали через поле, засеянное пшеницей. И вот пред нами нарисовалась удивительная картина: из деревни навстречу нам шли юноши и девушки, и у них в руках были подносы с едой и кувшины с вином (как выяснилось впоследствии). Дойдя до нас, они поставили подносы и поклонились с такими словами: "Великому Давиду, с огромным уважением и любовью от всего еврейского народа".
На мои глаза навернулись слёзы. Я спустился с коня и, склонившись в ответном поклоне, сказал: "Для меня это великая честь, разделите же со мной эту трапезу, сыны и дочери еврейского народа!" Ничего больше придумать я не смог.
Вот такое удивительное событие произошло со мной. Но мне пора ложиться спать-завтра рано на рассвете мы выступаем, и мне нужно выспаться. До свидания, дорогой читатель!

12 тевета 2754 года

Прошло три недели... Сегодня я был у царя, он ведёт себя очень странно: сказал, что он передумал, и теперь я женюсь на его младшей дочке... Не знаю, почему он так резко изменил решение, но это нечестно по отношению ко мне... Я даже не могу ничего возразить ему, так как стать царским уже большая честь, и он может счесть мой отказ за неуважение. А тогда мне придётся очень не сладко... Мы с Мерав будем надеяться, что он передумает, но боюсь, что это его окончательное решение.
Что же касается того условия, которое поставил мне царь, то я его выполнил, даже перевыполнил: царь требовал 100 краеобрезаний филистимлян, а я ему принёс 200... На поле брани я всегда нахожусь в самых стратегически важных местах, поэтому мне и приходится много убивать, ибо, если не буду разить противника я, он сразит меня... Это и есть вся суть войны, и даже, в какой-то доле, жизни...

18 кислева 2754 года

Сегодня царь пообещал выдать за меня свою старшую дочь - Мерав! Это прекрасно... Мне давным-давно уже было пора жениться, но война и множество других обстоятельств не позволяли этого сделать.

А Мерав, она чудесная девушка, скромная, умная, очень красивая... Я мог бы продолжать этот список, но мне кажется, что вы уже поняли, что она мне очень нравится, и я рад тому, что она станет моей женой!

Я забыл написать о том ужасном условии, которое поставил мне Саул: "...сто краеобрезаний филистимлян как свадебный дар...". Только выполнив его, я смогу удостоиться чести стать царским зятем.

Война продолжается, гибнут люди... Я чувствую, как моё сердце грубеет: убийство стало для меня профессией, а смерть постоянной попутчицей.. Это ужасно, но на войне по-другому никак...Я не могу больше писать об этом... Надеюсь, Г-сподь простит меня когда-нибудь за всё то, что я совершил...

8 кислева 2754 года

Вчера в первый раз в своей жизни я убил человека... Я ужасно себя чувствую, хотя и понимаю, что был обязан совершить подобный грех, ибо, убив одного человека, я спас тысячи.

Военачальники нашего войска и филистимлянского решили избежать кровопролития, проведя поединок между двумя бойцами, которых выберут воины каждой из враждующих сторон. Проигравшая сторона без боя сдаётся победителю - таков был уговор.

Не понимаю, каким образом, но меня удостоили чести отстоять честь родной земли. Враги же выбрали воина, с которым страшился биться любой из израильтян. Этот человек был никем иным как легендарным воином филистимлян Голиафом.

Я не знаю ничего о нём как о личности, но, когда мы сошлись на поле брани, он был похож на огромную каменную скалу, движимую неведомыми силами. Голиаф был одет в огромную чешуйчатую броню и медные наколенники, на голове его был медный шлем, в руках медный щит.. Он нес в руках огромное копьё с гигантским медным наконечником и большой меч.

Я же, понимая, что мне не задавить противника весом или умением сражения на мечах, решил, что самое лучшее - дать свободу движения рукам и ногам и взять какое-нибудь орудие дальнего боя. Поэтому на поле битвы я вышел в обычном пастушьем балахоне, с пращей в руках и небольшим охотничьим ножом за пазухой.

Голиаф был в ярости оттого, что для сражения с ним выбрали не седого ветерана, а совсем молодого и неопытного мальчишку. Он с ходу метнул своё копьё, но я смог невероятным усилием увернуться от него, отпрыгнув в сторону. Если бы я промедлил хоть на секунду, то эти строки уже не написал бы. В момент приземления я схватил камень и, не целясь, запустил его в противника. Он блокировал его щитом. Не давая Голиафу опомниться, я продолжил бросать в него камень за камнем. Он пытался как-то выйти из-под града камней, которые я бросал, вкладывая в броски все силы.
И вот он раскрылся, видя, что вокруг меня практически не осталось камней, и попытался добежать до меня, чтобы втянуть меня в ближнюю схватку. И именно в этот момент я метнул в него последний лежащий около моих ног камень и обратился к Г-споду за помощью. И, кажется, он меня услышал, камень поразил гиганта!

Я подошёл к телу врага и в знак своей победы отрубил ему голову. Это было неприятно, но я должен был это сделать, чтобы люди, стоящие за моей спиной, могли вернуться к своим жёнам...

Вот моё первое настоящее сражение... Думаю, теперь я не скоро смогу взять в руки свой дневник, поэтому до встречи, мои дорогие читатели...

4 кислева 2754 года

Весь этот месяц я обучался искусству воина, и у меня совсем не было времени на то, чтобы написать что-либо в моём дневнике... Драться меня учил Ионафан. Он помог освоить мне очень много боевых приёмов и уловок, без которых не выжить на поле брани. Хотя моя рука и привыкла к струнам сладкозвучной арфы, у меня уже достаточно неплохо получается сражаться, и я могу легко победить равного мне по силам соперника.
В войсках ходят слухи о непобедимом филистимлянском воине Голиафе, появление коего на боевом поле способно переломить ход сражения. Также, по данным разведчиков, в авангарде войска, с которым нам в скором времени придётся сразиться, находится тот самый Голиаф...
Но несмотря ни на что я не изменил своего мнения насчёт убийства человека и о том, что я не хочу убивать, но чувствует моё сердце, что очень скоро со мной произойдёт что-то очень важное...

2 хешвана 2754 года

Здравствуй, неизвестный читатель. Сегодня я в первый раз отправлюсь в боевой поход. Саул поедет во главе войска, вдохновляя своим примером воинов, следующих за ним. Войска верят в него и в победу, они готовы идти за ним куда угодно... Он прекрасный лидер и войн, я считаю, что победа у нас в руках.

Но куда же мы идём? Филистимляне разоряют наши пограничные деревни, и царь не собирается это терпеть. Сегодня вечером начнется поход в земли филистимлян... Я не хочу убивать людей, но думаю, что у меня не будет иного выхода... Это прискорбно...